Странствие как постижение «премудрости Божией»

Русский паломник

Современных любителей русской словесности можно поздравить с новым изданием редкого памятника церковной письменности и замечательного произведения русской литературы первой половины XVIII века. Путевой дневник мона­ха-странника Василия Григоровича-Барского «Странствова­ния по святым местам Востока» самобытно и литературно ярко продолжил древнерусскую традицию жанра «хождений» в смутное для православной веры и трудное для русской ду­ ши «осьмнадцатое» столетие. Книга, «богатая историческими свидетельствами о святынях Востока, церковной жизни и светском быте посещенных им стран», — как справедливо сказано в аннотации, действительно представляет особый интерес для вдумчивого русского читателя.

Автор «Странствования...» — В.Григорович, личность не обыкновенная — неутомимый «пешеходец», проведший в па ломничестве почти четверть века. Он — уроженец Киева, студент Львовской Иезуитской Академии, из которой был изгнан, как православный выходец «из стран Киевских» и противник «кафо­ лической римской церкви» — в апреле 1724 г. отправился из Польши в свое паломничество через Рим на Восток, которое за вершил в 1746 г. в Константинополе.

В своих путешествиях он часто менял свое «прозвание»: назы вался иногда Барским, по родному городу своих предков; иногда по фамилии Беляевых, по-гречески — Плакою, по-латыни — Албовым; и по родине — Киевским.

Во всех своих странствиях, начиная от Киева до последнего своего прибывания на Афоне, В.Григорович постоянно вел об стоятельные записи своего путешествия: «За утра же ... сидехом в дому и писахом книги путничества своего».

История публикации текста «Путешествия...» также примечательна. По возвращении на родину В.Григорович хотел пере­ смотреть и исправить свои путевые записки, разложить по мес­ там рисунки (он не только описывал увиденное, но и зарисовывал виды, планы и фасады примечательных мест и построек — ри­ сунков и чертежей набралось около 150), но не смог: помешала скоропостижная кончина. После смерти Григоровича рукописная книга осталась у его матери, которая разрешала ее списывать всем желающим. Так списки «Путешествия» множились по всей Малороссии. Часть рисунков и рукопись книги были отданы епископу Псковскому Симону Тодорскому, который после прав­ки текста хотел напечатать записки. Но не успел, умер в 1754 г. Граф А.Г.Разумовский также желал издать сочинение Григорови ча. Но и ему смерть помешала осуществить его публикацию.

В 1770 г. в петербургском журнале «Парнасский Щепетиль ник» из «путешествий монаха Антиохийского» было напечатано «Описание города Селуня, с именами Архипелажских островов».

Князь Г.А.Потемкин дал поручение В.Г.Рубану, сопоставить и свести воедино несколько списков книги Григоровича, исправить и издать ее. В 1778 г. в Санкт-Петербурге, впервые было опубли ковано сочинение русского паломника, в лист, под названием: «Пешеходца Василия Григоровича-Барского Плаки Албова, уро­ женца Киевского, монаха Антиохийского, путешествие к Святым местам в Европе, Азии и Африке находящимся, предпринятое в 1723, и оконченное в 1747 году, им самим писанное».

Первый издатель В.Г.Рубан дополнил авторский текст преди словием, а в некоторых местах известиями из иностранных путешественников и ссылками на многие российские книги; сравне нием иностранных мер, весов и монет с русскими; а в конце кни ги переводом грамот, данных Григоровичу в разных местах, алфавитным указателем имен и географических названий. Но издатель исключил из подлинника некоторые фрагменты повествования, тождественные по содержанию с другими российскими цер­ ковными и гражданскими книгами. Не были опубликованы и ри­ сунки автора, они были лишь указаны в приложении к запискам под заглавием: «Показания чертежей или рисунков, находящихся в списке Путешествия по Святым местам, монаха Василия Григоровича, сообщенном из Полтавы от отца архимандрита Фе октиста Мочульского». Перепечатана была книга не раз, в двух частях, в четверть листа: в 1785, 1788, 1793, 1800 и 1819 гг. Эти издания со временем стали библиографической редкостью (в наше время по тексту первого издания 1778 г. в труде «Рос сия и Запад: горизонты взаимопознания. Литературные источни­ ки XVIII века (1726-1762)». /М.: ИМЛИ РАН, 2003. С. 475-620/ опубликована часть книги В.Григоровича, посвященная путеше­ ствию по Европе в 1723-1725 гг., с реально-историческим ком­ ментарием)

В 1885 г. под редакцией Николая Барсукова «по подлинной ру кописи» в издании «Православного палестинского общества» вышли в печати «Странствования Василья Григоровича-Барского по Святым местам Востока с 1723 по 1747 г.» (Часть 1).

В основу обсуждаемой книги и положена эта публи­ кация текста Григоровича-Барского. По-мнению современных издателей , оно является лучшим из имеющихся, хотя также не лишено погрешностей, поэтому при подготовке или было внесено по сохранившемуся оригиналу много исправлений. Воспроизве­ дены и подлинные рисунки путешественника.

***

В чем же заключается уникальность этого вновь изданного па­ мятника?

Сочинение В.Григоровича выходило за рамки простых путе­ вых очерков его рациональных современников. Писатель-монах сберег в своей душе традиционное религиозно-символическое мировоззрение как единственное и универсальное средство по­знания мира: «...молих Всемилостиваго Владыку и Творца моего, да якоже сподобил мя великому и дивному света сего сооруже­ нию зрителем быти в прехождении стран и градов; и якоже все­ сильною его помощию многая святыя сподобихся места посети- ти, молих Всемогущество его, да и конечное путешествия моего исполнит желание...».

В послепетровскую эпоху «обмирщения» нравов уже редко появлялись традиционные паломнические «хождения». Интерес к ним поддерживался церковью, но и она тогда терпела унизитель­ ные притеснения.

В.Григорович сохранил в своем произведении выработанную веками форму древнерусских «хождений» и главный их литера­ турный принцип — правдивого и точного повествования, кото рый основывался в «хождениях» не только на вере, но и на лич­ ном опыте писателя, на непосредственном восприятии виденного. Эти старинные принципы и приемы «хождений» вместе с непо­ вторимой красочностью старославянского языка создают особый колорит «древности» стиля путевого дневника Григоровича, «русского духа» сочинения в самих его стоках.

Барский честно писал лишь о том, что испытал сам и увидел собственными глазами, не допуская ни малейшей выдумки: «...но понеже своими очима не случися мне видети, токмо слышати множицею, того ради слышимая не дерзаю писати, понеже различно повествуют о том народы, к тому же глаголемая и сам можешь услышати...».

Григоровича как русского человека, тонкой и чуткой души, нравственно ранило нехристианское отношение на чужбине к православным путникам местного населения: «...просихом мило стины якоже и в первом, обаче более смеющихся нежели дающих обретохом, нецыи бо нарицаху нас схизматиками, инные же и еретиками, и не хотяху давати».

Писатель-путешественник был, к чести его можно сказать, беспристрастным автором: он не утаивал ни добродетелей «ино­верцев», искренне радовался их радушию и приветливости, ни собственных слабостей, например, подробно поведал читателю неблаговидную историю о своей «покраже» винограда.

В.Григорович не скрывал и тягот путешествия, описывая их с незаурядным литературным мастерством — правдиво и зримо для читателя: «...аз же глаголю под совестию, яко Бог точию един весть путническую нужду и терпение яко от горячести сол­ нечной во время летнее кровавый от телесе, даже с болезнию сердца и главы, изобильно изтекает пот, и кости разслабевают та ко, яко ни ясти, ни пити, ниже глаголати воистинну что либо хо-щешь, утружден сый до зела, како во время осеннее дождевное, наипаче аще случится долече от града или веси, на поле, или в дубраве претерпевает лияние и ветры, дрожа и стеня сердцем, иногда же и плача с призыванием Владыки, понеже не имеет ни единаго рубища суха на телеси своем, весь сый хладом пронзен и дождем излиян, измочен, отягощен! Что же реку како во время зимы хлада, мразы, снеги со обмертвением внешних и внутрен­ них членов претерпевает, иногда же не могши стерпети, безвре­менно жизнь свою скончивает, ни единаго же имея члена тепла, един точию дух тепл, им же дышет...».

Многочисленные святые места, увиденные Григоровичем, под его пером расцвечивались в «путнике» яркими подробностями, вплоть до мельчайших деталей, сохраняя при этом полную дос­ товерность. Не случайно точность путевого дневника В.Григоровича — до начала XIX в. он служил хорошим путево­дителем — засвидетельствовали многие из русских, позже побы­ вавшие в тех же местах.

Правдоподобию его записок в значительной степени способст­ вовал «реалистический» принцип письма русского пешеходца, утверждавшего: «...аз сие токмо пишу, еже разсмотрех».

В.Григорович был просвещенным паломником: все свои опи­ сания он подтверждал не одним простым сказанием, но часто ссылкой на древних и средневековых греческих авторов, которых он прилежно изучал в монастырских архивах. Главное отличие его записок от письменных свидетельств «иноверных» путешест­ венников и русских странников-простолюдинов заключалось в том, что будучи сам православным и просвещенным в науках, он мог лучше и в самих истоках понимать, «заведения», обряды и уставы святых мест, часто искажавшиеся в описаниях другими авторами от незнания.

В.Григорович не скрывает в «путнике» своего искреннего вос­хищения «Божиим строением» мира: «...видех инаго дня птицу, падшую на корабль, ей же имя синица, яже не можаще прелетети широты морской, седе на опочивание, юже аще и изгоняху, не отлете, донележе не препочи довольно. Сия аз видех почудився много, яко птицы знают свою смерть и боятся, сеже не едино­ жды, но и многажды видех и прославих Бога за премудрое его творение».

В.Григорович и воспринимал свое путешествие как постиже­ ние «премудрости Божией», разлитой равно на все христианские страны: «Елико не откровенна есть премудрость Божия, толико недомыслим Его о смертных промысл и смотрение: его же судь бы суть бездна многа, яко же опытом я в себе познал. Никогда же помышляюще мне ходити по толиким далеким странам, понесши и подъяти толь великие труды, освободиться от множества бед и посетити многие святостию прославленные места; зрети же и описати различные страны и грады, изрядная здания и преслав ные монастыри, пустыни, скиты, церковные чины, жития и дея­ ния народов, мною зримых; пачеже знаменитых мужей, и иныя достопамятныя и достохвальныя вещи, обаче сподоби мя пре­ мудрый вселенныя Зиждитель! Сего ради вся сия, яже видех, не в собственное тщеславие, но в славу и благодарствие Божие и в пользу чтущим и слышащим предлагаю зде».

Для верующего человека — «путь есть Христос», паломниче­ ство — это путь к Христу. Если главный смысл паломничества в том, чтобы прийти к истокам христианства, то суть паломничества как христианского подвига — в подвижниче­стве: в преодолении не только трудностей пути, но и своей физической и порой душевной немощи. «Входите тесными вратами, — сказано в Евангелии, — потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф 7; 13). Хождение к святым местам — это и путь к познанию са­ мого себя, к пониманию, что жизнь — главная ценность, тер­ пение — главная добродетель. Это путь к постижению мира. Подвиг странничества всегда вознаграждается духовной ра­достью познания красоты единого Божьего мира — и при­ родной, и рукотворной. Ведь, познать мир — значит открыть миру свое сердце; воспринимать мир таким, какой он есть, великий и многообразный. Этому сущностному и поучают нас, грешных и сомневающихся, «Странствования Василия Григоровича-Барского по Святым местам».

* Григорович-Барский В.Г. Странствования по святым местам Востока (с 1723-1747 г.). Часть 1. М.: ИИПК «ИХТИОС», 2004 / Союз писателей России. Подготовка текста к переизданию, примечания и послесловие В.В.Павленко.

Наталья Данилова

Ссылки по теме:

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: ""